Сообщения СМИ из республик Северного Кавказа все больше напоминают сводки с линии фронта. Как живут люди в Чечне, Ингушетии и Дагестане? Что сейчас происходит в Северной Осетии, вернулась ли жизнь в Беслан после захвата школы пять лет назад? Русская службы Би-би-си и интернет-СМИ «Кавказский узел» начинают совместный проект «Северный Кавказ глазами блоггеров».
Первый блог — из Ингушетии, где в понедельник в результате взрыва около здания отделения милиции в центре Назрани погибли по меньшей мере 19 человек. Фатима Плиева пишет об отношении к смерти в республике.
Смерть в Ингушетии перестала шокировать людей, а стала как бы уже «своей» для многих. К ней не то чтобы привыкли, но готовы ее встретить в виде пули-дуры или целенаправленного расстрела и подрыва. Смерть избирает теперь не естественные, а насильственные способы.
Раньше, когда в каком-нибудь селе (а по большому счету, учитывая в целом инфраструктуру и уровень развития, в Ингушетии села и города особо не отличаются) умирал какой-нибудь старик, то это было целым событием для всего села. Теперь почти каждый день погибает в основном молодежь, но это не уже не воспринимается так резонансно.
Небольшую Ингушетию, насчитывающую почти полмиллиона жителей, можно разделить на отдельные, подчас враждующие, группы. Это, в первую очередь, представители правоохранительных органов и боевики (если хотите — участники незаконных вооруженных формирований). Затем те, кто поддерживает первых или вторых. И пятая группа — нейтральная, которая наиболее многочисленна. Но все это только условное разделение.
Как-то Магомед Евлоев, погибший известный владелец ингушского сайта Ingushetia.org, спросил меня о том, что я думаю про ситуацию в Ингушетии. И я ответила ему, что в сложившихся условиях нельзя скидывать со счетов политическую и религиозную составляющую. Так же я считаю и сейчас.
Да, более отчетливо звучат мнения о том, что люди, накаляющие обстановку в Ингушетии, подчиняются внешним врагам страны, и их действия при этом оплачиваются. Что это просто наемники. Из того, что непосредственно приходится видеть здесь, в Ингушетии, я склонна считать, что этими людьми подчас движут не деньги. Называйте это, как хотите — фанатизм, исламский радикализм и т.д. и т.п. Эти люди преследуют иные цели, чем материальное обогащение. К примеру, смертник, врезавшийся в кортеж президента Юнус-бека Евкурова. Что им могло двигать? Кажется совершенно абсурдной версия о том, что он сделал это ради денег. Деньги для семьи? Неужто забота о ней стоит жизни? Его загипнотизировали или накачали наркотиками? Верится с трудом. И опаснее всегда действия с идеологической мотивацией, нежели с денежной.
В плане осведомленности и оперативности передачи информации ингуши, вероятно, опережают любые СМИ. Это происходит потому, что редко встречаются два ингуша, которые не являются родственниками или не имеют общих знакомых. И здесь уже не действует принцип «моя хата с краю». Во время громких происшествий жители Ингушетии стараются оказаться в гуще событий, даже если пули могут просвистеть мимо виска. А потом передать полученную информацию дальше.
И очень часто за такое любопытство неслучайные очевидцы дорого расплачивались, вплоть до лишения жизни. Но благодаря таким людям в Ингушетии наблюдается максимальная информационная осведомленность населения.
При проведении несколько массовых митингов, всколыхнувших Ингушетию при прежнем президенте Мурате Зязикове, их непосредственных участников было намного меньше, чем любопытных наблюдателей, которым, тем не менее, тоже досталось при разгоне протестной акции. Возможно, в каждом народе жива потребность в зрелищах и хлебе. Только вот римляне для этого сами убивали, а современный человек не прочь хотя бы посмотреть на это со стороны.
Вот ехала я однажды на маршрутном такси. Подъезжаем к перекрестку, а там ранее перевернулась полная пассажиров маршрутка. К моменту нашего проезда все жертвы аварии были госпитализированы, и на месте оставалась только перевернувшаяся маршрутка. А все равно, нашего водителя потянуло к этому месту. И в то время, когда он удовлетворял свое любопытство, мы страдали от жары в салоне маршрутки. Прождав минут 10-15, я предложила посигналить водителю. Но, к моему удивлению, на меня обрушился шквал возмущения. Мое предложение сочли бессердечным. Я же попыталась объяснить, что ими движет только любопытство и ничего более, так как наши наблюдения уже ничем не помогут пассажирам перевернувшейся маршрутки. К счастью, никто из этих пассажиров не погиб. А авария произошла рядом с постом ГИБДД.
Возможно, ингушей так тянет к месту чьей-то гибели, будь то перевернувшаяся маршрутка или обстрелянный автомобиль, потому что для человека всегда остается загадкой смерть. Я не видела сегодня место взрыва у ГУВД, но уверена, что любопытных было много.
