Для начала — общее место: если у нашего государства и есть какая-либо автопромышленная политика, то она находится в глубоком кризисе. Строго говоря, на эту тему за последние десять лет был принят только один документ стратегического характера — Концепция развития автомобильной промышленности России, одобренный еще Правительством Михаила Касьянова. Уверен, что о существовании этого нормативного акта многие уже забыли, хотя он до сих пор не отменен. Более того, нынешнее Правительство под руководством бывшего Президента пытается следовать его базовым положениям, вероятно, даже не подозревая о том.
Указанная Концепция, принимавшаяся под мощным давлением российских автопроизводителей, представляла собой яркий образец эклектического соединения противоположных задач. С одной стороны, предполагалась интеграция нашей страны в мировой автомобильный рынок, с другой — провозглашалось сохранение архаичного отечественного автопрома и даже создание для него тепличных условий. Вот с тех пор российская власть пытается соединить приятное для мало изменившихся с советских времен автогигантов с полезным для стремительно растущих потребностей наших граждан в надежных и безопасных автомобилях.
Как и следовало ожидать, чем дальше, тем больше «конь» неуклюжей старой российской автоиндустрии, и «трепетная лань» современного автомобильного рынка тащат «повозку» промышленной политики страны в разные стороны. Причем мощность лоббистских усилий представителей первой на много лошадиных сил выше, что заставляет нас, если и не плестись назад, то топтаться на месте. Потому-то разумное решение о снижении пошлин на импорт комплектующих к автомобилям принимается с двухгодичной задержкой, а требование Концепции о переходе до 2004 года к выпуску машин, удовлетворяющих экологическим нормам ЕВРО-2 и ЕВРО-3, не исполняется до сих пор. В то же время периодически принимаются меры по искусственному ограничению конкуренции на автомобильном рынке в интересах производителей «Жигулей» и «Волг». Только за последний год мы пережили и резкий рост таможенных пошлин на ввоз «иномарок», и многомиллиардные дотации «Автовазу», и правительственные кредитные программы по поддержке спроса на отечественные автомобили.
Но все без толку. Несмотря ни на какие кризисы, российские потребители совершенно непатриотично развернулись в сторону, противоположную от продукции наших неповоротливых автогигантов. Этим капризным гражданам почему-то хочется ездить на качественных и безопасных автомобилях, а не на том, что уже давно получило жуткое, но заслуженное наименование «машин-убийц».
Лимит политики «сидения на двух стульях» практически исчерпан. Перед нами жесткий выбор. Либо любой ценой спасать отечественный автопром в его нынешнем неприглядном виде. Ценой закрытия страны для ввоза иномарок, существенного увеличения в отсутствие реальной конкуренции стоимости российских автомобилей, ухудшения и без того тяжелой ситуации с дорожным травматизмом (с учетом запредельно низкого уровня безопасности наших машин) и в конечном счете — ценой резкого роста социальной напряженности. Либо признать, что догнать передовые автомобильные державы Востока и Запада мы собственными силами не можем, и, следовательно, должны продолжать попросту заимствовать их технологии, организуя массовое производство иностранных автомобилей в России. Оставляя при этом за каждым гражданином право выбора автомобиля, независимо от места его изготовления. Если считать первый вариант политически возможным (в чем у меня есть глубочайшие сомнения), то он практически ведет Россию на обочину мирового экономического процесса, больно бьет по интересам прежде всего формирующегося в муках среднего класса и, что самое важное, не спасает отечественный автопром, а лишь ускоряет его агонию. Другой выбор, конечно же, тоже небезболезнен. Однако здесь мы, жертвуя фигуру, в конце концов выигрываем партию. Широкое привлечение иностранных инвестиций в автомобильную промышленность отвечает интересам и потребителей, и работников, и государства. Невыгодна она лишь автоолигархам, привыкшим к паразитированию на монопольном положении и властном протекционизме. Но мне почему-то кажется, что их неприятности мы как-нибудь переживем.
