«Вот. Вот этим я бы огрела любого бандита!» — Раджа Алесси демонстрирует мне энергичный замах с плеча. В руках у нее потемневший от времени здоровенный деревянный молоток.
«На чердаке нашла, наверное, бабушкин. Не знаю, что им делали, может, мясо отбивали». Представить себе, как эта изящная женщина с профилем античной статуи бьет кого-то по голове молотком, довольно трудно.
«Рик был вооружен клюшкой для гольфа. Вобще-то женщины патрулировать почти не ходили, но не могла же я мужа одного отпустить. Он все-таки американец…» — смеется она. На щеке у пятидесятилетней Раджи маркером проведены три полоски: красная, белая и черная. Она только что вернулась с вечеринки в честь вчерашней победы. Всем гостям там нарисовали на лице египетский флаг. Подробности прошедшей недели она пересказывает с воодушевлением: «А самое замечательное — пока мы оборонялись, перезнакомились с множеством интересных соседей! Дом рядом с нами снимает корейская пара, моя мать с ними постоянно ругается, потому что они паркуют машину близко к нашему забору. А они оказались такими милым людьми…»
У Раджи степень по политэкономии, а еще она хозяйка картинной галереи. В гостиной висят работы египетских художников, рядом — ордена отца Раджи, заслуженного профессора Каирского университета.
Я приехала к Радже поздним вечером.На улицах, прилегающих к площади Тахрир, еще было полно народу, свистели люди, гудели автомобильные клаксоны, всюду колыхались красно-бело-черные флаги. А в Маади, южном пригороде столицы, было тихо и спокойно. Белые виллы в тени деревьев, шума машин почти не слышно. В Маади с начала ХХ века селилась египетская аристократия, при короле Фаруке — иностранцы, потом — при Насере — общественные деятели. Сейчас это самый дорогой район Каира, облюбованный иностранными посольствами. Здесь есть книжные магазины с англоязычной литературой, кофейни с венецианскими стульями и настоящим капучино. Сейчас самая умиротворяющая деталь пейзажа — танки у заборов посольских особняков. Все спокойно, армия бдит… По-видимому, так же воспринимают танки прогуливающиеся люди — весь день они целыми семьями фотографировались на их фоне.
Просторный трехэтажный дом в стиле модерн, с витражными окнами и изогнутыми перилами, строил еще дед Раджи. Здесь она родилась и выросла. Здесь живет ее восьмидесятилетняя мать, известный в прошлом юрист. Сюда полтора месяца назад вернулся брат, 22 года проживший в Америке. Высокий забор и глухие железные ворота не казались обитателям дома достаточной защитой в недавние дни хаоса.
«Это была настоящая уличная война, — говорит Раджа. — Я такое видела только в кино. Мы с соседями против того, что столько заключенных выпустили на свободу». У бандитов было оружие, беспорядочные выстрелы несколько дней подряд нарушали тишину Маади. Когда США прислали за своими гражданами самолет, Рик уговаривал Раджу эвакуироваться. «Но я сказала: это моя страна. Я не могу пропустить ни минуты ее боли и ни минуты радости. Теперь мы оба очень рады, что остались: вчерашний день этого стоил!» На случай ограбления она решила спрятать драгоценности в морозилку. «Я подумала, что сейф могут унести, а в холодильник не полезут, — со смехом рассказывает Раджа. — Вспомнила об этом только сегодня, когда собиралась в гости».
«Я никогда не думала, что у нас будет экс-президент!» — восклицает Раджа. И правда, до сих пор в истории Египта были только безвременно почившие руководители. Насер возглавлял страну 14 лет и умер от сердечного приступа. Его преемник Анвар Садат был убит, отсидев в президентском кресле 11 лет. По всем правилам Хосни Мубарак обещал оказаться третьим «пожизненным» президентом. «В этой истории с его отставкой много странного, — говорит Раджа. — Как это — в четверг он остается, а в пятницу — раз и уходит?» «Обращение к народу, прозвучавшее в четверг, было будто записано заранее, — продолжает размышлять она, — в нем он только на другой лад повторяет то, что уже говорил неделю назад. Может быть, его на тот момент уже не было в Египте. А может, и в живых. Ведь с четверга его никто не видел…»
Надежды на будущее Раджа формулирует очень четко, без улыбки. Чувствуется, она давно знает, чего не хватает ее родине. Лучшее качество образования, квалифицированная медицинская помощь, новые рабочие места. «Египетским женщинам тоже нужно о многом подумать, — говорит она. — Наконец снять с себя все эти тряпки, которые они наматывают по моде Саудовской Аравии». Раджа хорошо помнит времена, когда Египет был гораздо более светским государством — в 1960-х и 1970-х годах. «В нашей школе была единственная учительница, которая покрывала голову, — вспоминает она. — И тогда это было очень странно». Религия должна быть полностью отделена от государства, мулла — оставаться в мечети, а священник — в церкви, считает она.
А самое главное, считает Раджа, страной должны руководить молодые. Самым большим сюрпризом революции для нее стало появление силы, о которой она не догадывалась. «Мое поколение пропустило, что что-то происходит. Мы думали: просто дети играют с Facebook. Никто не ожидал, что в этих «играх» заложена взрывная сила».
В субботу утром Раджа впервые с начала протестов побывала на площади Тахрир. «Я бы и раньше пошла, но болит нога, — она снимает туфлю и показывает распухший палец. — На демонстрации нужно много ходить. А я так не могу».
Она стояла на площади и плакала. «Мне было почти стыдно, что молодые ребята, египетские девочки и мальчики, сделали то, что должны были сделать мы 20 лет назад, — говорит она. — Мы знали, чувствовали: что-то не так. Но не делали ничего, пока не оказалось, что наша жизнь идет к закату, а страна развалена. С другой стороны, у нас не было такого мощного оружия, каким оказался интернет».
Утренняя площадь напоминала рок-фестиваль. Тонны мусора под ногами, музыка, гремевшая из динамиков, радостная толпа. Рядом с Раджей остановился смеющийся юноша в полосатом свитере. Он кивнул на плакат, который держал в руках. Там было написано: «Мистер президент, почему вы ушли? Мы же просто шутили!». Раджа вытерла слезы и улыбнулась.
Каир ликует. Почти не спит. И похоже, никто не знает, что же делать дальше…
