Российские руководители в настоящий момент не скупятся на самокритику, когда речь заходит об экономике страны. Президент Дмитрий Медведев называет ее отсталой и неконкурентоспособной в современном мире. Его главный идеолог Владислав Сурков называет ее бронепоездом без локомотива. «В нем сидят люди с компьютерами и гламурные дамы, однако бронированные листы почти отвалились, а сам поезд идет очень медленно, — подчеркивает Сурков. — Еще немного, и он вообще остановится». Однако Медведев не хочет этого допустить и собирается сделать это, если использовать его собственные слова, с помощью «модернизации через инновации».
Это звучит смело в стране, где пока еще вообще не производятся мобильные телефоны. Даже широко известный ранее автомобильный завод ГАЗ из Нижнего Новгорода вынужден был связать все свои надежды с производством недорогого грузовика для сельских жителей. Обладающая большим опытом в области изобретений российская авиастроительная отрасль за последние 20 лет смогла довести до испытаний только среднемагистральный самолет Superjet 100. Но и это удалось сделать только с помощью американских и французских предприятий. « В этом самолете только металл российский, — отмечает почетный президент московского Международного авиационно-космического салона МАКС Магомед Толбоев, имея в виду Superjet 100. — Вся его интеллектуальная начинка иностранного производства».
Сырая нефть, природный газ и металлы составляют четыре пятых российского экспорта
У России, собственно, имеются неплохие предпосылки для того, чтобы обновить саму себя — полезные ископаемые, образованное население, а также развитая инфраструктура. Однако глобальный кризис обнажил слабые места. Промышленное производство в прошлом году сократилось на 10,8 процента. Сырая нефть, природный газ и металлы составляют четыре пятых экспорта страны. Пара истребителей и зенитных установок заполняют раздел экспорта высоких технологий. Скептики опасаются, что страна может скатиться до уровня мировой державы третьего класса, которая живет только за счет газовых и нефтяных скважин. Около пяти лет, согласно их прогнозам, осталось для того, чтобы спасти остатки научно-технического потенциала советского периода.
В настоящее время российское правительство пытается при помощи отдельных проектов сменить курс и целенаправленно поддержать инновации. Однако во всех сферах — в науке, образовании, экономике, государственном аппарате — не хватает основ для инновационного прорыва.
Многие известные ранее направления обескровлены. «Даже прославленная космонавтика — это скорее добротная мастерская, чем продвинутые технологии, — подчеркивает Грегор Бергхорн (Gregor Berghorn) — руководитель московского отделения Немецкой службы академических обменов (DAAD). — И инженерная отрасль отстала по части использования новых материалов и электроники. Только в машиностроении эти позиции еще сильны». Уже давно в России ощущается нехватка инженеров. Когда-то бывшие престижными математика и физика не привлекают теперь большого количества студентов. За последние годы в Немецкую службу академических обменов за получением стипендии обратились 280 молодых ученых, и среди них было только три математика.
Уровень преподавания в институтах часто нельзя назвать современным. Российская наука в девяностых годах потеряла целое поколение, которое променяло ее на финансовые институты. Тогда десятки тысяч людей устремились в бурно развивавшиеся банки и инвестиционные компании, тогда как другие вообще уехали из страны. Сегодня руководящие функции должны взять на себя люди в возрасте от 35 до 45 лет, но их-то в высшей школе и не хватает. «Мне 61 год, — говорит химик Анатолий Евдокимов из Московского института радиотехники, электроники и автоматики (МИРЭА), — и я самый молодой на нашей кафедре. Никто не хочет к нам идти, так как заработная плата очень низкая». Некоторые профессора не имеют возможности заплатить за обучение своих детей в тех университетах, где они сами преподают.
Деньги налогоплательщиков используются для финансирования таких показательных проектов как Роснано. Это государственное предприятие должно превращать в готовые к реализации на рынке продукты достижения в области нанотехнологий. Речь идет, например, о производстве улучшенных и устойчивых к коррозии металлов для буровых платформ, термоизоляционного текстиля, а также новых видов дорожных покрытий. Руководит Роснано один из самых способных менеджеров страны Анатолий Чубайс. Этот 54-летний управленец считается отцом российской приватизации девяностых годов. До последнего времени он занимался разделением государственного монополиста РАО ЕЭС и продажей его по частям. Цель Чубайса состоит в том, чтобы к 2015 году увеличить производство нанопродуктов в 200 раз. Для реализации этой цели в его распоряжение предоставлено три миллиарда евро.
Однако у Роснано возникают проблемы. Поиск соинвесторов для государственного начального финансирования особых результатов не приносит. Не хватает специалистов для реализации проектов в будущем. Согласно существующим оценкам, понадобится от 30 000 до 150 000 специалистов для работы в будущем в области нанотехнологий. Пока совершенно неясно, откуда они появятся, к тому же государственные расходы на образование и научные исследования сокращаются.
Не хватает не только выпускников высших учебных заведений. Плохое профессионально-техническое образование осложняет России задачу по проведению собственного обновления. Ремесленников и без того в России принято презрительного называть сапожниками. «Здесь не существует двухступенчатой системы образования. — подчеркивает представитель немецкой экономики в Москве Михаэль Хармс (Michael Harms). «Лучшие преподаватели уже давно ушли из школы, так как они получали мало денег. Другие знакомы с технологиями 20-летней давности. Специалистов в некоторых областях — например, мехатроников — вообще не готовят».
Большинство предпринимателей недовольны уровнем подготовки выпускников профессионально-технических училищ — слишком много теории, само преподавание оторвано от жизни и не способствует развитию социальных способностей. Не хватает знаний и опыта для того, чтобы на высоком уровне заниматься промышленным производством. В Китае, рассказывает представитель руководства одного из немецких автомобильных концернов, он никогда не оставлял чертежей на своем рабочем столе, так как их мгновенно бы скопировали. В России он даже не выключает компьютер, когда уходит из офиса. «Никого не интересуют технические данные, — говорит он. — Никто в этом не разбирается».
Крупные концерны поэтому уже давно стали сами заниматься профессиональным обучением и ежегодно тратят на это почти десять миллиардов евро. Это сопоставимо с расходами государства на образование. А тот, кто хочет иметь в России хороший бизнес, должен проявлять инициативу. Немецкий производитель строительный материалов Knauf, например, открыл несколько учебных центров, которые дополняют учебную программу строительных институтов и помогают профессионально-техническим училищам стать ближе к практике.
Сколько бы ни говорил президент страны Медведев об инновациях, интерес к ним российских предпринимателей, похоже, не очень высок. Виновато в этом само государство, которое устраивает мелочную опеку над ними, позволяет целым отраслям превращаться в монополии и мешает развиваться конкуренции. Более 50 процентов экономики находится в собственности государства. Тот, у кого лучше связи с высокопоставленными чиновниками, милицией или судьями, у того, как правило, и дела идут лучше, чем у других. Долгосрочные инвестиции считаются рискованными. Лишь немногие фирмы делают ставку на проведение собственных исследовательских работ. «Обменял ведро нефти на бутылку водки — и отдыхай» — так описывает кремлевский идеолог Сурков господствующую в стране философию предпринимательства.
Многие считают, что долгосрочные инвестиции в России слишком рискованны
Большие прибыли привлекают при определенных обстоятельствах представителей правоохранительных органов в масках. В лучшем случае они требуют денег за предоставление «крыши». Сложные и иногда противоречивые законы делают любого предпринимателя не только уязвимым, но также и потенциальным преступником. «Среди наших предпринимателей много разумных людей, — подчеркивает экономист Евгений Гонтмахер. — На Западе они работали бы в соответствии с западными представлениями. Но пока общий климат у нас не изменится, они не смогут быть уверенными в будущем».
В этом и состоит задача российского руководства. Однако до сих пор было не ясно, насколько серьезно президент Медведев решил заняться объявленным им основательным обновлением России. Большого количества усердия он пока не продемонстрировал, а его разговоры о модернизации похожи скорее на продвинутый бизнес-план.
«Откуда может появиться динамика? — спрашивает экономист Гонтмахер. — Если я работаю в министерстве, то модернизация для меня — это дополнительная головная боль». Всесильный государственный аппарат в лучшем случае заинтересован в сохранении статус-кво. «Если я хочу купить участок земли под строительство, мне необходимо получить 500 подписей чиновников, продолжает Гонтмахер. — Не все из них берут вятки. Но если только каждый десятый захочет получить много денег, то этого уже достаточно».
Новые инновационные продукты появляются на рынке только после лицензионного марафона и посещения до 16 различных ведомств. Часто действуют лишь устарелые советские нормы. «Поэтому на Новолипецком металлургическом комбинате доменную печь нужно было строить по советским стандартам, что привело к совершенно ненужному удорожанию проекта на 30 процентов, рассказывает представитель немецкой экономики в России Михаэль Хармс. «В 2003 году был принят закон о техническом регулировании. Однако из 400 правил пока обновлены только 20. Теперь все должно быть в спешке сделано к 30 июля». То есть, опять получается хаос. При этом, по его словам, немецкие компании готовы принести в эту страну свой опыт. Но для этого необходима государственная поддержка и ясные рамочные условия.
Пока политическая элита тормозит предпринимательскую деятельность в стране, так как она боится потерять источники доходов и власть. Масштабная модернизация может оказаться опасной для системы. Близкий к Медведеву Институт современного развития (Инсор) подчеркивает в своем последнем докладе, в работе над которым принимал участие Гонтмахер, что модернизация невозможна без демократизации. Она потребует создания независимой правовой системы, защиты частной собственности, дебюрократизации, а также свободных средств массовой информации. В современной России этот доклад читается как научно-фантастический рассказ.
