Число публикаций и упоминаний o Грузии в «послерозовый» период превосходит все мыслимые пределы, а количество снимков и видеороликов, запечатлевших нынешнего главу грузинского государства как в адекватном, так и не очень формате, вызывает у мировых звезд кинематографии и шоу-бизнеса тяжелый завистливый вздох.
Грузия превратилась в практически неизбежный атрибут ключевых геополитических интриг и самый склоняемый субъект международного права на всевозможных глобальных форумах. Масса политологов и экспертов анализируют роль и значение этой страны в реализации американских стратегических планов на постсоветском пространстве и Южном Кавказе, констатируя, что грузинская внешняя политика жестко кроится по лекалам Госдепа США.
Задача автора не сводится к отрицанию этих очевидных утверждений, при том, что современный грузинский истеблишмент никогда не скрывал своего непоколебимого проамериканизма и евроатлантизма. Вместе с тем, логика последних событий ясно показывает, что даже изощренная политическая режиссура западных дипломатов и экспертов-профессионалов в ряде стран бывшего СССР может давать значительные сбои, а иногда и терпеть полный крах. Причина заключается в крайнем национализме и врожденном большевизме постсоветских политических элит, курируемых традиционными демократиями.
Диссонанс между экспортируемыми либеральными формулами и их реализацией доморощенными национальными лидерами столь велик, что превращает процесс строительства «цветных» демократий и презентации западных интересов в политическую буффонаду. Но главный итог «оранжевых» революций свелся у тому, что спонсоры и заказчики радикальных социальных трансформаций на пространстве СНГ неизбежно превратились в заложников и адвокатов своих капризных адептов. К примеру, трудно представить, что американские инструкторы могли насоветовать официальному Тбилиси проведение непонятных процедур на армяно-грузинской границе или инициировать составление реестра нежелательных для Грузии граждан Армении. Свидетельством обескураженности американцев фактом продвижения грузинских пограничников вглубь армянской территории стал спешный отъезд посла США в Армении Мари Йованович в столицу Грузии для консультаций. Результат — рабочий визит министра ИД Грузии Григола Вашадзе в Армению.
Власти нашей страны в вопросах армяно-грузинских отношений всегда руководствовалось принципами доброседства, демонстрируя дружественный настрой и взвешенный, конструктивный подход при обсуждении всего спектра двухсторонних проблем. К этому нас обязывала и обязывает историческая традиция и осознание жизненной важности для Армении существования стабильного и процветающего грузинского государства. В то же время, к великому сожалению, информационное пространство Армении полнится в последние годы волной минорных сообщений, поступающих из Грузии. Перечислим лишь некоторые тревожные факты — посягательства на армянские церкви, периодические обострения ситуации в Джавахке, зависшие вопросы сохранения армянского культурного наследия и статуса епархии армянской церкви, хронические консульские проблемы, дополнившиеся ныне пограничными. Настало время разобраться в возможных причинах и предпосылках возникновения подобной ситуации. Ведь речь идет о братском народе, с которым нас связывает общая культура и история, с которым мы в течение долгих веков делили общее горе и радости.
В недалеком будущем, когда американские историки и аналитики будут проводить экспертизу внешнеполитических актов Соединенных Штатов первой декады XXI века, то, наряду с иракской военной кампанией, к разряду провальных, по всей вероятности, будет отнесена идея инициирования на территории СНГ череды «цветных» революций. Идея многоступенчатая, но начиналась и замыкалась она на рекламном перспективном проекте «Грузия», которой сразу после «розовой революции» был присвоен почетный титул «маяка демократии» на сером, тоталитарном и безрадостном постсоветском пространстве. И если на первых порах американские и западно-европейские обыватели упорно путали Грузию со штатом Джорджия, то через год-два политически подкованный читатель евро-атлантической ойкумены мог забыть фамилию лидера собственного государства, но имя далекой Джорджии-Грузии и ее президента — никогда.
Страна для реализации проекта была выбрана как нельзя лучше. Государство компактное, расположено на стратегически важном геополитическом изломе, народ бесконечно устал от перманентных переворотов, вялотекущего процесса развала государства, разрухи и разгула криминала. И еще одно важное обстоятельство. Вплоть до прихода к власти Михаила Саакашвили, два предшествующих лидера страны последовательно выкорчевывали и давили национальную советскую номенклатуру.
Если Звиад Гамсахурдия делал это из зоологической ненависти ко всему советскому наследию, то действия Эдуарда Шеварднадзе носили превентивный характер — во избежание возможной конкуренции. Остатки своих коллег-советских чиновников и политических соратников из высшего криминалитета Эдуард Амвросиевич додавил после последнего совершенного на него акта покушения. Изрядно скошенное политическое поле стали преимущественно заполнять молодые политики, обремененные западными дипломами и смутными либеральными идеями. Либерализм как авторитетную философскую, социологическую или экономическую теорию они могли и не знать, но зато твердо усвоили, что уважающая себя либеральная страна просто обязана входить в НАТО и ЕС.
Государство было готово к грузинскому «Большому Скачку» — прыжку в светлое либеральное будущее. Молодая, исключительно прозападная национальная элита c нетерпением ожидала спонсорского карт-бланша, а в условиях политического бедлама и экономической безнадеги сколотить отряды местных хунвейбинов не составило труда. Повсеместно создавались ячейки модожежного движения «Кмара» (очень пригодился югославский опыт). Оставалось незначительное препятствие в лице нерешительного, колеблющегося между Россией и Западом, Эдуарда Амвросиевича, но проблема его отлучения от власти без значительных эксцессов была разрешена в ноябре 2003 года. Новое грузинское руководство взошло к власти по тропе, устланной розами (в прямом смысле) и долларами (в переносном). Проект начался.
С программными установками грузинских реформаторов было все ясно (гражданское демократическое и либеральное общество, западные ценности, восстановление территориальной целостности, неуклонный курс на членство в ЕС и НАТО и т.д.), но историографический фундамент программных документов сразу вызвал недоумение. Схематично этот фундамент можно изложить четырьмя постулатами: а) Грузия исторически является европейским государством; б) курс Грузии на интеграцию в единую семью европейских народов был насильственно приостановлен русской колонизацией; в) грузинский народ со времен Георгиевского трактата постоянно и последовательно боролся против колонизации; г) завоеванию Грузии и неудачам антиколониальной борьбы способствовали местные инородцы, выступающими проводниками российского влияния.
Оставим первые три постулата на совести демиургов-составителей. Но четвертый постулат начисто разбивал программные заявления о построении гражданского демократического общества. В стране, где каждый четвертый является инородцем (речь даже не идет о множестве смешанных семей и лицах, принявших грузинские фамилии), невозможно говорить о создании полноценного гражданского общества при рассмотрении негрузинского населения в качестве потенциальных изменников и неприятельских агентов. Европейскость и западная цивилизованность превращалась в чисто грузинский продукт, а симпатии к России, которую и умом не понять, и аршином не измерить, оставались уделом инородцев. Уж очень подобный подход вмещался в прокрустово ложе националистических идей незабвенного Звиада Константиновича с его лапидарному «Грузия для грузин».
Американские кураторы пропустили этот изначальный ляп конструкторов национально-либеральной идеологии, да и невдомек было политически корректным и космополитичным американцам какой шквал ксенофобской писанины может вызвать это допущение. Тем более, что на официальном уровне эти историографические откровения озвучивались только в контексте принадлежности Грузии к европейской цивилизации и предопределенности ее исторического выбора. Зато от души оттянулся сплоченный отряд грузинских историков-националистов.
Просматривая как-то на сайте современный учебник грузинских авторов по истории (Вачнадзе М., Гурули В., Бахтадзе М. «История Грузии с древнейших времен до наших дней»), я с удивлением обнаружил, что армяне Грузии, которые проживают здесь долгие века, приобрели статус даже не инородцев, а иностранцев. С еще большим удивлением мне довелось выяснить, что процесс массового заселения Грузии армянами приходится на начало XIX века и это действо, конечно, являлось зловредным следствием российской демографической политики.
Пусть простят меня читатели, но хотелось бы Вам представить небольшой микс из высказываний авторов: «Одним из основных направлений колониальной политики царизма была демографическая экспансия, имеющая целью переселение в Грузию инородных племен и изменение демографической ситуации в ущерб грузинам… Проводники такой политики прекрасно понимали, что обосновавшиеся в Грузии инородцы всегда будут опорой России. Еще в 1803 году главнокомандующий Грузии из Ереванского ханства переселил в Квемо Картли и в Тбилиси 11 тысяч армян. В 1811 году после взятия русскими Ахалкалаки жившие в Джавахети две тысячи армян переселились в Тбилиси…
С начала XIX века торговлю в Грузии захватили в свои руки армяне. На протяжении десятков лет армянские торговцы накопили большое богатство. Значительным источником этого богатства явилось предоставление кредита обедневшему грузинскому дворянству. В случае неуплаты долга значительная часть земли грузинских дворян оставалась армянским купцам… Российские власти не разрешили грузинам из Западной Грузии переселиться в Самцхе-Джавахети, зато из Турции сюда было переселено 30 тысяч армян. Заселение армян в различные уголки Грузии продолжалось и в последующие годы». И далее в подобном духе.
Но, как выяснилось позже, филиппики господ Вачнадзе, Гурули и Бахтадзе следовало бы рассматривать лишь в качестве невинных признаний скромной курсистки. На конвейер был поставлен целый поток «материалов» армянофобского содержания. К святой борьбе с инородцами, помимо историков, подключились и представители иных отрядов грузинской интеллигенции-астрономы, инженеры и т.д.
Свою несомненную антиармянскую лепту постоянно вносили и вносят журналисты ряда желтых газет. Приведем лишь небольшой ряд излюбленных и избитых тем грузинских националистов: деятельность Баграмяновского батальона абхазских армян, армянский терроризм и экспансионизм, армяне-агенты Кремля, Лори — исконно грузинская территория. Не хотелось бы называть имен этих «деятелей», дабы не создавать им геростратову славу. Можно представить, какое влияние оказывает это радиоактивное варево на грузинский народ, всегда отличавшийся своей теплотой и сердечностью. Подобные с позволения сказать «исследования» ведутся и по прочим инородцам, населяющим эту страну.
Безудержный взлет оригинальной грузинской историографии очень быстро стал приносить свои плоды. В грузинском социуме, особенно на бытовом уровне, быстро сформировалась психологическая установка «осажденной крепости» с тревожными клишированными и упрощенными представлениями. Сегодня это выглядит примерно так.
Кругом азиатчина-внутренние и внешние враги, всячески мешающие нам (грузинскому народу) достичь необходимого слияния с европейской цивилизацией. Взять хотя бы соседей?!
С русскими проклятыми империалистами и оккупантами все ясно, и говорить не надо.
Армяне — ох жуки! Хитрющие, палец в рот не клади, везде пролезут и все поголовно русские агенты. А экспансионизм в них сидит генетически. Так спят и видят, как Джвахетию да церкви наши, купцами их купленными, аннексировать. Спасибо большевикам, что дали им по зубам, а то весь Тбилиси когда-то к рукам прибрали.
Азербайджанцы — дело тонкое. Нельзя кормящую руку кусать. И газ дешевый продают, и нефтепроводы с газопроводами по нашей территории проводят и даже железную дорогу с турками строят. В НАТО вроде вместе с нами собираются. Но ненадежные — азиаты все-таки. С русскими постоянно заигрывают. Построили у себя нефтяную монархию и забурели. Церкви какие-то албанские на нашей территории ищут. Естественно, тоже экспансионисты, да плодовитые к тому же. Вон, уже весь наш Квемо-Картли азербайджанцами кишит, да Баку им без счету гражданство представляет. Того гляди и отнимут.
Турки хоть и ходят у нас в стратегических партнерах, но нет к ним никакого доверия. Весь центр Тбилиси захватили, кругом их магазины да рестораны. Не Тбилиси, а Стамбул какой-то. От армян еле избавились, так теперь турков на голову посадили. Прикидываются друзьями, а сами с абхазами носятся да помощь им предоставляют. Все со своими абхазскими мохаджирами кокетничают. А на Аджарию как пить дать с русскими глаз положили (по Карскому договору 1921 г. закреплен особый автономный статус Аджарии, внешними гарантами которого выступают Россия и Турция).
Что уж говорить о собственных неблагодарных абхазах, осетинах, курдах, армянах и прочих инородцах. Пригрели змей на груди, так они и норовят куснуть побольнее. Да тут на своих уже нельзя положиться. Мингрелы темнят, да сваны, как всегда, анархию развели. Есть конечно друзья и союзники, но уж больно далеко расположились. Надо же, какими соседями бог наградил!
Вкратце, именно так, с некоторыми купюрами или добавлениями, можно обрисовать общественные настроения, сложившиеся в широких массах грузинского народа под влиянием радикальных, зашоренных пеленой национализма, историков, журналистов, этнографов и иже с ними.
Нельзя сказать, что руководство Грузии официально поддерживало подобные настроения. Историографический фундамент конечно важен, но симпатии и голоса почти миллиона негрузинских избирателей были важнее. Более того, именно при Михаиле Саакашвили, в результате нажима западных советников, был впервые обозначен вектор национальной политики. Была принята европейская хартия о национальных меньшинствах и ряд положений хартии о региональных языках. Впервые в истории независимой Грузии лидер государства стал регулярно посещать регионы, компактно заселенные национальными меньшинствами. В рамках американской программы «Вызовы тысячелетия» в 2005 году была принята программа первоочередного развития Самцхе-Джавахетии. В азербайджано и армянонаселенных регионах приступили к процессу газификации и развития социальной инфраструктуры. Сам Михеил Николозович, в силу американского воспитания и ряда особенностей биографии, испытывал, по всей видимости, значительную идиосинкразию к оголтелому национализму. Всю политическую карьеру его преследовали самые тяжелые в глазах грузинского радикала обвинения в армянском происхождении.
Но, в то же время, уж очень перспективной казалась концепция «осажденной крепости» и армии внешних и внутренних врагов. Какая другая идея может лучше консолидировать нацию и заставить западных спонсоров раскошелиться. Кроме того, идея вечной борьбы с российскими империалистами и их приспешниками в авангарде битвы за демократию давала фантастические информационные и рекламные дивиденды. По всей вероятности, именно эти соображения обусловили дальнейшую беспроблемную деятельность журналистов-провокаторов и неадекватных историков.
В результате, стала грамотно разыгрываться сложная партия флирта с национальными меньшинствами, с одной стороны, и роста грузинских националистических настроений — с другой. Кроме того, после успешного возвращения полусепаратистской Аджарии в 2004г. в лоно официального Тбилиси (результат договоренности с Кремлем), стала резко раскручиваться спираль противостояния с Россией, что заслужило безусловное одобрение заморского сюзерена. Грузия реально превращалась уже не просто в крепость, а в цитадель, чертоги западных ценностей на Южном Кавказе. На фоне очевидных успехов в казалось безнадежной борьбе с местным криминалом и коррупцией международный рейтинг Михаила Саакашвили стал зашкаливать. К 2005 году весь Запад охватила волна грузиномании. Проект успешно раскручивался, подтягивался союзник по СНГ в лице Украины, явную зантересованность к грузинскому эксперименту демонстрировали Азербайджан и Молдова. Здесь, в Грузии воочию воплотились гениальные слова Шекспира о том, что мир — сцена, а люди в нем актеры. Политическое действо превратилось в спектакль. Беспрецедентная западная помощь помогала оформить этот захватывающий сюжет соответствующей бутафорией. Тбилиси хорошел на глазах, по всей Грузии строились дороги, развивалась индустрия туризма.
Но могли ли знать зарубежные обыватели, что на Грузию накатывается тяжелейшая волна кризиса. Однозначные внешние признаки улучшения никак не отражали реальной политической и экономической ситуации.
Мобилизационно-авральная модель реформирования и оздоровления экономики могла породить только жесткую командную модель управления, с диктатом исполнительной власти, усилением подконтрольных главе государства силовых органов и полным параличем законодательной и судебной властей. Та же модель полностью игнорировала и подавляла инициативу и самостоятельность муниципальных и региональных органов власти. В стране устанавливался режим личной власти Президента. Единая команда Саакашвили и его союзников разваливалась на глазах и создавалась странная оппозиция из бывших соратников президента, куда в дальнейшем вошли бывший спикер, премьер, министр иностранных дел и представитель Грузии в ООН. Ясно, что политических и идейных противоречий между ними быть не могло, а наличествовали лишь личные обиды, амбиции и тактические разногласия.
Политический спектакль органически дополнился оппозиционным фарсом, кстати, очень зрелищным, так как в рядах грузинской фронды собралось изрядное количество режиссеров и актеров. Пожалуй, именно полное идейное единство властей и опозиции по ключевым вопросам определили абсолютное безразличие Кремля и индифферентность американских политиков к деятелям оппозиции. Москве было до фонаря, кто из русофобов будет сидеть на вершине исполнительной лестницы, а Вашингтон уже как-то свыкся и сроднился с пусть эксцентричной, но яркой и харзиматичной фигурой Саакашвили. Одновременно, резко ухудшилось качество государственного управления. Дрейф обиженных ведущих политиков в оппозицию обусловил вымывание из госаппарата их сторонников. Это привело к резкому сокращению кадрового резерва и завершился этот процесс тем, что заседания правительства к середине 2008 года больше напоминали студенческие семинары.
Несмотря на качественное совершенствование финансовой, правовой и налоговой системы, макроэкономические показатели экономики так и не удалось кардинально выправить из-за высоких инвестиционных рисков и крайней нерентабельности ныне бездействующих промышленных предприятий советского периода, а закрытие во второй половине 2006 года российского рынка для грузинских товаров просто парализовало сельское хозяйство. В действии осталось лишь несколько сырьевых и пререрабатывающих комплексов.
Туристическая индустрия напрямую зависела от виутренней политической ситуации. Смелые действия руководства по оптимизации и повышению эффективности управления приводили к прямо противоположным результатам, так как боролись со следствием, а не причиной. Революционное реформирование службы автоинспекции и таможни привели десятки тысяч работников этих служб к безработице. Беспощадная борьба с криминалом вела не только к искоренению преступности, но и к резкому росту количества недовольных люмпенов, традиционно задействованных в этой нише. Более того, высший криминалитет как за пределами, так и внутри страны начал щедро финансировать оппозиционные движения. Вкупе с безработными производственного сектора, а также терявшими основной рынок сбыта крестьянами и работниками агропромышленного комплекса, вся эта недовольная масса ко второй половине 2006г. стала представлять реальную опасность для действующих властей.
В этой ситуации, по всей вероятности, власти и их американские инструкторы в полной мере решили задействовать весь возможный потенциал национального комплекса «осажденной крепости». Во второй половине 2006 года резко осложняются отношения официального Тбилиси с Абхазией и Южной Осетией, а грузинская армия и полиция входят в Кодорское ущелье. Кроме того, инициируется «шпионский скандал» с Россией, после которого российский посол отзывается почти на полгода в Москву на консультации. Внешнеполитическая обстановка и ситуация в зонах абхазо и осетино-грузинского противостояния резко осложняется, зато спадает внутриполитическое напряжение.
Затем эта модель регулярных и острых осложнений отношений с Россией, Абхазией и Южной Осетией неоднократно применяется, сопровождаясь беспрецедентным ростом военных расходов. В этом вопросе Грузия вновь оказывается впереди планеты всей и в 2007-2008 гг. выбивается в мировые лидеры по этой статье. Рост расходов на оборону, в свою очередь, вызывает дальнейшее необратимое ухудшение экономической ситуации в стране и приводит в ноябре 2007 г. к массовым народным волнениям, жестко подавленных властями.
Бум грузиномании в Западной Европе резко спадает, надежды грузин на вступление страны в НАТО и ЕС приобретают эфемерный характер. В то же время американцы и их союзники из Восточной Европы и Балтии упорно пытаются спасти этот многострадальный проект. Сколько денег, энергии и надежд было в него вложено. Однако, метастазы политического и экономического кризиса можно было остановить только постоянным процессом искусственнего стимулирования национальной консолидации. Он был максимально использован в период августовской войны, но привел к глубокому национальному шоку, вызванному тяжелым поражением. Далее провоцировать решительно и бескомпромиссно настроенную Россию могло оказаться себе же дороже.
Антиправительстваенные народные движения и оппозиционная борьба вновь активизируются. Близится годовщина ноябрьских событий.
В адрес какого очередного врага дружественное руководство Грузии собирается канализировать народное недовольство в этот раз?
