Многие убеждены и верят в то, что любовь к Родине – это что-то само собой разумеющееся. Ведь как можно родину не любить?
Ведь и правда, пусть в шикарной машине разбогател за счет твоего усердного труда, пусть садист в погонах избивает твоих детей в отделении, иные пусть под предлогом защиты ограбят вас налогом и заберут ребенка, а взамен дадут посмертную медаль и похлопают по плечу, поговаривая: «родина не забудет». Мы все такие разные, но главное мы все родились здесь, мы все одинаково любим родину, у нас намного большего общего, чем с другими не с нашей родины, а остальной мир только и думает, как нас лишить родины, покорить и подчинить. Нам обязательно стоит объединиться и дать отпор тем, кто угрожает нашей родине, всем вместе, эксплуататорам и эксплуатируемым. Ведь, пока мы едины, мы непобедимы!
Расовое превосходство прорастает из идеологии национальной особенности. Национальная особенность формируется из патриотизма, а патриотизм из территориальных государственных границ. И в основе этих границ – любовь к родине.
Любовь к родине зарождается с тех времен, как наших предков начали закрепощать на земле. Родина – это место, где родился, а где рождаются холопы? На земле барина, феодала, помещика, а ныне государства. То есть любовь к земле хозяина. Когда человек любит родину (землю хозяина), то эта любовь так же выражается и в гордости за свою нацию (которая определяется по государственным границам и тем, с какой культурой удобнее идентифицироваться буржуазии, чтобы в ней видели братьев по крови). Вся эта любовь и гордость подменяет естественную любовь и гордость. А именно любовь к свободе и гордость вольной жизнью.
Никто никогда не любил родину, кроме пролетариата. Любили людей, любили свободу, любили жизнь без помещиков, ростовщиков и чинов. И никогда это не связывали с территорией.
Крестьяне времен закрепощения бежали от помещиков, они покидали свои родные земли и уходили, потому что в крестьянах любили свободу, а не землю хозяина. Они бежали сначала на юг, потом когда империя подчинила юг, стали бежать за Урал. Во время колонизации Америки люди покидали свои родные европейские места из желания жить в свободе.
Люди издревле кочевали в поисках места, которое прокормит племя и освободит человека от материальных нужд и потребностей. Homo sapiens расселились по всему земному шару, не имея представления о родине. Животные ограничены ареалом обитания, местностью, которая способна прокормить их. Недостаток пищи приводил к миграции популяции в другие земли. Любовь к родине противоречит биологическому поведению, а если она была бы естественной, то мы не имели бы ни разнообразной живой флоры и сам человек был бы ограничен деревьями на юге Африки. И вряд ли проточеловек начал бы эволюционировать, так и жил бы на деревьях, любя их и гордясь тем, что похож на обезьяну.
У кочевых племен не было развито рабство, и поэтому у них не была развита любовь к родине, только любовь к просторам и вольному ветру. А у цивилизации полисов развивалась система рабства и, как известно, каждый патриций гордился, что он Римлянин и любил родину Рим. Уже издревле эксплуататоры знали, что контролировать и эксплуатировать удобнее, когда человек перекреплен к определенному участку земли. И именно с тех пор вынашивалась идея прикрепления людей к земле как физически, так и идейно. Если физическое закрепощение сильно раздражало и было ненадежным, то мы можем спокойно наблюдать, как распространилась и укрепилась идеология рабства. Разве ты не любишь и не гордишься своей родиной?
Любовь к земле, как любовь к предкам – это одно из наибольших заблуждений. Любовь к предкам никак не определяется тем, что ты живешь постоянно на определенной территории, любовь к предкам определяется памятью о них, а любовь к ним находится в сердце. Люди в древности устраивали дни памяти умерших независимо от места нахождения.
Именно эксплуататоры стремились всеми силами удержать народ на своей эксплуатируемой земле. Разделяй и властвуй. Люди постоянно передвигались и обменивались культурой, знанием и языками, что позволяло друг друга понимать. Это серьезная преграда для контроля и управления рабами. Чтобы избежать объединения людей, насаждался культ территории, «где родился, там и сгодился», то есть на своей родине ты необходим начальству. Закрепощение на земле позволяло также в других видеть врагов. Тяжело убедить, что по другую сторону родины живут злые и опасные народы, когда там живет твой сын или дочь. Тяжело бомбить города другой родины, зная, что там живут твои друзья, с которыми ты в детстве вместе вырос и что они не такие как представляют их буржуазия. Но намного проще контролировать и эксплуатировать, когда эксплуатируемые ограничены определенной территорией и, мало того, готовы ее защищать от таких же, как они, по другую сторону родины.
Любовь к родине объединяет рабов в нацию, позволяя вести между государствами постоянные войны, основанные на национальной самобытности. Когда рабы друг друга убивают, это приносит еще больше прибыль.
Любить предков стоит сердцем, а не топтанием их следов. Но и при этом умалчивается психологические конфликты между родителями и детьми, между старшим и молодым поколением, когда речь заходит о любви к территории, то неуместно говорить о природе человеческих чувств.
Любовь к земле, как к культуре своих предков – очередная подмена понятий. Культура определяется не тем, что ты являешься далеким потомком каких-то там народностей, а проживанием на местности, определяющейся географическими особенностями. Разнообразная культура народностей в мире связана с разнообразием географической местности проживания народностей. Люди эволюционировали в зависимости от места проживания, и это накладывало отпечаток на особенность культуры, языка, кухни и так далее.
Кто бы ни жил на территории Руси, они бы пили квас, потому что рожь — неприхотливое растение и ее в наших широтах проще выращивать, в отличие от пшеницы, которую помещики принуждали крестьян выращивать из-за того, что ее выгодней продать. И из-за избытка ржи появился напиток квас. Если народы северной широты переселить к экватору, например в Африку, то со временем национальная культура полностью трансформируется под местные географические особенности. Не думаю, что в Африке будут морозить пельмени и вареники, это особенность северных широт, которые со своими суровыми зимами позволяли без трудностей морозить впрок пельмени и вареники. У южных соседей принято пить вино, не потому что у них культура такая, а потому что проживание на территории, где растет виноград, позволяло южным народностям изготовлять вино. Китай употреблял рис, индейцы — картошку, а в Японии кухня богата рыбными блюдами, потому что живут на островах, вокруг которых в море водится рыба, а острова находятся между разными климатическими зонами, и добыча рыбы эффективней, чем выращивание растений, в отличие от филиппинских островов, которые богаты растительной пищей. И остальные культуры — это результат географического воздействия на человека, а не его национальная культура, передаваемая из поколения в поколение. Народности связаны с географией, какая география такой и народ, но в эпоху глобального капитала эти географические особенности стираются.
Пролетариат, продолжай любить родину. Но твоя родина – это рабство.
Если религия – это опиум для народа, то родина – это кокаин для народа. Не бывает умеренного и радикального национализма, не бывает хорошего и плохого патриотизма, а любовь к родине всегда приводит к патриотизму и превосходству тех, кто родился на земле хозяина над теми, кто приехал на эту землю. Потому что считается, что тот, кто вырос на данной земле, уже ее любит и ценит сильнее, чем приезжий. Приезжий никогда так же сильно не будет любить твою родину, потому что он на ней не вырос. Именно любовь к родине – это такая безобидная формулировка, которая создает подмену понятий и уже содержит всю межчеловеческую враждебность.
Не важно, как вы любите родину так же, как и не имеет значения, какого качества кокаин вы принимаете. Последствия от употребления одни и те же.
Наше отечество — все человечество. Моя родина – свобода.
И единственное, чем можно гордиться – это вольной жизнью.
