Осужденные в Ныробе требуют убрать садистов в погонах

Вчера со мной на связь вышел знакомый, отбывающий наказание в учреждении ФБУ ОИК 11/11, Пермский край, Чердынский район, поселок Ныроб.

Он сообщил, что доведенные до отчаяния заключенные в знак протеста против изевательств над ними со стороны администрации в понедельник, 19 июля 2010 г. начинают бессрочную голодовку. Он просил сообщить об этом по всем возможным каналам, чтобы прорвать информационную блокаду и не позволить в очередной раз спустить все на тормозах. Вот краткое содержание нашей беседы.

— Администрация делает все, чтобы осужденные были на низшей касте — их бьют, унижают самыми изощренными способами.

— Пытки на стадии следствия — обычное дело, это порой самый эффективный способ выбить признательные показания. Но какой смысл избивать уже осужденных?
— А какой смысл дедам в армии издеваться над молодыми? В том, чтобы лишить нас человеческого достоинства, сделать послушными холуями. Есть «черные» зоны, где существует как бы разделение власти — начальнику колонии подчиняется администрация, а отношения между осужденными регулируются смотрящими на основе воровских понятий. В этой ситуации стороны не заинтересованы в конфликте, а если он возникают, то обычно решается на основе разумного компромисса. И есть «красные» зоны, где администрация творит любой беспредел по своему усмотрению. Но ни один уважающий себя арестант не допустит, чтобы администрация учреждения лезла, например, в вопросы иерархии. Чем более высокое место в тюремное иерархии занимает осужденный, тем большим авторитетом он пользуется. Отношения строятся именно на основе иерархии, а не на насилии, как это обычно показывается в фильмах про тюрьму.

В нашем случае администрация пытается выстроить отношения на насилии — скажем, может поставить опущенного в привилегированное положение, дать ему возможность унижать других. Оущенный не может раздавать еду. Тот, кто ее есть, соглашается этим самым со своим более низким статусом. И получается так, что либо ты ешь, но теряешь уважение, либо голодаешь. Хозработы — это еще одно унижение для арестанта. Мыть пол, мести двор и т.д. — это может делать лишь находящийся на низших ступенях иерархии.
— Но в тюрьме арестанты всегда сами поддерживают порядок в «хатах» (камерах), в этом нет ничего зазорного.

— Да, надо уточнить. Уважающий себя арестант всегда строго поддерживает личную гигиену и чистоту «дома». Причем, это делается «на сознанке», то есть никто никого не заставляет и не считает для себя унижением подмести пол или помыть толчок. Речь идет об общих работах — то есть моют «продол» (тюремный коридор) или метут двор только представители низших каст заключенных. И начальнику СИЗО, пребывающему в здравом уме, никогда не придет в голову вывести на «продол» обитателей «черной» хаты и заставить их за какой-то проступок мыть пол — на следующий день в тюрьме будет бунт. Если арестанта накажут неделей в карцере — это нормально, такое наказание никто не сочтет унижением, даже если оно несоразмерно проступку (наоборот, заключенный, часто гостящий в карцере, пользуется большим уважением — А. К.), а вот мыть пол — это не просто наказание, это переход на более низкую ступень в иерархии.

— В тюрьме разделение между «черными» арестантами, придерживающихся понятий и «красными», признающими моральный авторитет администрации, довольно четкое — есть «черные» и «красные» хаты, их обитатели никогда не смешиваются. А как с этим обстоит дело на зоне (в колониях)?

— Да, тут сложнее. В «красных» зонах руководство усиленно культивирует СДП — секцию дисциплины и порядка. В ней состоят активисты, сотрудничающие с администрацией. Эсдэпэшники — это что-то вроде внутренней полиции, которую эсэсовцы создавали в концентрационных лагерях из заключенных, подбирая туда конченных отморозков. Дают ему белую повязку, дубинку — и ради более жироной пайки этот тип будет избивать, унижать, доносить. Соответственно, чем большее количество осужденных состоит в СДП — тем большую власть имеет администрация над осужденными.
Когда к нам прибывает этап, а это происходит пару раз в неделю, их на ТПП (транзитно-пропускной пункт) разводят по дворикам, где они подвергаются унижениям, насилию, избиениям со стороны осужденных, сотрудничающих с администрацией.
— Какова цель подобных действий?
— Цель — заставить осужденных написать заявление о зачислении в СДП или о согласии на хозработы. Избиения сопровождаются изощренными моральные издевательствами — угрозами обоссать, изнасиловать палкой, окунуть член в парашу, сунуть головой в унитаз (данные действия символизируют перевод арестанта в категорию опущенных — А. К.). Пытки продолжаются до тех пор, пока осужденный не возьмет в руки метлу или не подпишет заявление. Этим он отдает себя во власть администрации.

— А если человек не желает подчиняться?
— Тогда ему предстоит вынести все пытки или «вскрыться» — порезать себе лезвием вены на руках или шее. Но даже последнее не гарантирует прекращение издевательств, могут не оказывать медицинской помощи, обещать, что бросят умирать от потери крови, а потом спишут на самоубийство.
— Кто непосредственно осуществляет пытки?
— Чаще всего задействуют самих осужденных из числа «активистов». Особым доверием администрации в этом отношении пользуются двое «завхозов» — на ТПП это Паршаков Денис и Антипин Александр на ЕПКТ (единое помещение камерного типа). Оба осуждены за убийства на 22 и 20 лет соответственно. Руководит Паршаковым и Антипиным начальник отдела собственной безопасности Мальцев Алексей Николаевич (прикомандированный, в его подчинении еще 26 лагерей). Эти осужденные на строгом режиме, потому не могут официально занимать должности и вообще не могут в этом лагере находиться, однако числятся они на больнице, то есть имеют большие послабления в режиме содержания и исполняют свою работу неофициально, вроде как на общественных началах.

— Что означает должность «завхоза»?
— «Завхоз» следит за внутренним распорядком, за выполнением хозяйственных работ, выдает вещи из каптерки и т.д. Соответственно, у него большие возможности для злоупотреблений — он «отжимает» деньги у вновь прибывших, вещи, ворует, может избить любого по своему усмотрению, как я уже говорил. У «завхоза» обычно сильная ментовская крыша, он чувствует свою полную безнаказанность. Например, недавно был случай такой. Заместитель по оперативной работе полковник Бурдун пошел с обходом по ЕПКТ. Один осужденный ему чем-то не понравился, он приказал Антипину его избить, что тот и сделал с особым усердием. Парень вскрыл себе вены, так ему Антипин еще и бросил через решетку, что в следующий раз придет и обоссыт его. После таких унижений не редкость, когда люди совершают самоубийство.
Но и сами менты иной раз не чураются лично принять участие в пытках. Один из таких садистов — начальник ТПП майор Щур Юрий Николаевич. Недавно прибыл этап, человек 30-35, Щур начал дергать по одному и склонять к хозработам, разносу баланды, мытью полов, заставлял писать заявления в СДП. Кто отказывался — принялся избивать. Бил лично, потом вместе с «завхозами». Один парень был молодой — лет 20 всего, так он вскрыл себе вены на шее и на руках прямо в дворике. Ему медпомощь не оказывали, пока он сознание не потерял, продолжали бить. Потом к нему Бурдун приходил, заставлял его оплачивать собственное лечение.

— Часто бывает, когда осужденные вены вскрывают?
— Часто. Ведь сквозь пыточный конвейер прогоняют каждый прибывающий этап. Бывали и смертельные случаи. Один бедолга умер на больнице, и по слухам его перед тем, как он туда попал, сильно избили. В заключении о смерти, конечно, напишут что надо — например, от сердечной недостаточности умер, побои тут никогда не фиксируют, так что дело темное. Еще один осужденный повесился в свинарнике. По официальной версии из-за каких-то проблем в семье, но в официальную версию мало кто верит. В больнице умер несколько месяцев назад один заключенный, больной туберкулезом. Но дело в том, что перед этим он содержался в изоляторе, а больных туда помещать строго запрещено. Но на правила, законы, любые моральные нормы администрация кладет. Беспредел везде и во всем. Есть случаи изнасилования осужденных. Но тут я о подробностях лучше умолчу.
— Есть ли какая-то реальная возможность бороться с этим беспределом?
— Жаловаться, как ты понимаешь, бессмысленно. УФСИН, МВД, минюст, прокуратура — это одна шайка-лейка, где не принято выносить сор из избы. Да и жалобы писать охотников нет, ибо есть шанс не дожить до ее рассмотрения.
— В прессе писали о том, что Нырбскую зону посещают правозащитники. Они вроде бы не заинтересованы в замалчивании беспредела.
— Да, в прошлом году на денек приезжала к нам делегация, но все прошло гладко и спокойно. Администрация заранее провела работу — одних запугали, других чем-то задобрили, наиболее ненадежных изолировали, поэтому открыто никто не пожаловался. Да и что могут правозащитники — в ту же прокуратуру заявление настрочить?
Поэтому мы можем рассчитывать только на собственные силы. С завтрашнего дня, 19 июля мы, заключенные ЕПКТ решили объявить бессрочную забастовку, требуя прекратить издевательства над осужденными. С администрацией переговоры мы вести не намерены, будем говорить только с краевым прокурором уполномоченным по правам человека в Пермском крае Марголиной Татьяной Ивановной. Это единственный шанс убрать садистов из руководства учреждения.
— Кого конкретно? Можешь назвать их по имени?
Да, пожалуйста. Главные виновники — начальник управления полковник Олег Бабенко, начальник 11-ой колонии полковник Язев Сергей Николаевич. Начальник отдела собственной безопасности Мальцев Алексей Николаевич, Полковник Бурдун зам. по ОР. Садисты в погонах, обличенные неограниченной властью — это угроза не только для осужденных, но и для всего общества.
— Голодовка — это крайняя мера?
— Это последняя ненасильственная мера. Далее, чтобы сохранить свое человеческое достоинство, мы вынуждены будем пойти на нарушение закона.
— Ты имеешь в виду бунт?
— Да. Бунт, суицид. Больше нам ничего не остается. Вот это уже будут крайние меры. Но я надеюсь, что наши вполне разумные требования будут удовлетворены. Мы рассчитываем на поддержку с воли. СМИ почти никогда не сообщают о том, что творится за колючкой. Такое ощущение, что мы живем на другой планете, к осужденным у журналистов отношение, как к людям третьего сорта. Когда какой-нибудь пьяный майор Евсюков убьет в магазине несколько человек, об этом СМИ трещат месяцами. А когда в зонах от пыток и издевательств гибнут осужденные, это мало кого волнует. Разве что если происходит массовое убийство, да и в этом случае виновные не несут ответственности. В Копейске в прошлом году от избиений скончались несколько осужденных — об этом посудачили с недельку и забыли. Только потом не надо удивляться, что по улицам ходят эти майоры Евсюковы. Сначала им молчаливо позволяют пытать и убивать людей в зонах, а потом они уже не видят грани между зоной и волей, они ко всем начинают относиться, как к скотине.

Это обращение — единственная возможность сообщить о нашей борьбе. Завтра, когда начнется голодовка, мы, скорее всего, окажемся в полной изоляции, передать какую-либо весь на волю уже не сможем. Поэтому рассчитваю, что давление на администрацию будет оказано со стороны официальных органов власти, СМИ, правозащитников. Иначе будет кровь.