Год назад Россия защитила своих настоящих друзей, и нашла в себе твердость пойти до конца, и признала их независимость, вступившись за них перед всем миром. Перед пресловутым «мировым сообществом». И это реальный повод гордиться Россией.
Гордиться Россией как-то не принято. Это такая национальная особенность — не скажу, что врожденная, но успешно навязанная массовому сознанию. С конца 80-х страну и народ (тогда еще советский) так активно призывали к покаянию за грехи прошлого, что гордиться стало просто неприлично. О какой национальной гордости может идти речь после сталинских репрессий? После «дела врачей»? После травли Пастернака и Бродского? После вторжения в Афганистан?
Представьте себе реакцию француза, которому объясняют, что он не имеет права гордиться своей la belle France после изобретения гильотины, казни Робеспьера и поражения во франко-прусской войне. А ведь в позднесоветском обществе подобный бред воспринимался как откровение.
Массовая атака на умы не прошла бесследно. Когда развалился Советский Союз и Россия, не без помощи дорвавшихся до власти демократов, стала отступать перед «международным сообществом», теряя одну позицию за другой, это воспринималось как неприятная, болезненная, но вполне закономерная капитуляция. Ну, посудите сами, как мы можем всерьез противостоять такому развитому и свободному Западу? Кто мы и кто они? Они — Великая Западная Цивилизация, а мы — Верхняя Вольта с ядерными ракетами…
(Шутка про Верхнюю Вольту с ракетами стала популярной в среде советской интеллигенции с начала 80-х годов. В то время СССР еще опережал США и многие другие страны Запада по уровню школьного образования и во многих областях высшего образования и прикладных исследований. Сейчас уже трудно понять, что именно роднило космическую сверхдержаву с отсталой африканской страной в глазах шутников тех времен. Может быть, отсутствие «Макдональдсов» и первой клубники в шесть утра (еще одна шутка позднего СССР)? Теперь у нас есть и «Макдональдсы», и клубника, остались даже ядерные ракеты, вот только с образованием все обстоит гораздо хуже, чем в советское время).
И Россия добровольно сдала все, что могла сдать. Фактически победив в первой чеченской войне, отдала победу бандитам и отморозкам, захватывавшим роддома и школы. Когда НАТО начало бомбить Сербию и премьер Примаков, летевший в США, развернул свой самолет над Атлантикой, либеральная пресса подняла жуткий вой. Да как он смел? Да кто такой российский премьер по сравнению с Великой Вашингтонской Администрацией? Да ведь Россия теперь останется без кредитов! Да с нами теперь порядочные люди дела иметь не захотят!
Это был едва ли не единственный поступок российского государственного деятеля за все 90-е годы, которым можно гордиться.
Был еще знаменитый «бросок на Приштину», когда сербы встречали наших солдат цветами, как в 45-м. Я своими глазами видел, какой страх испытывали в те дни чиновники НАТО. И какое облегчение они почувствовали, когда наш дряхлеющий президент в очередной раз отступил под напором своих западных «друзей».
Кто знает, если бы Россия настояла тогда на своем, может быть, насильственной албанизации Косово, массовых убийств сербов и разрушения сотен православных церквей удалось бы избежать. Но Россия не настояла, и гордиться здесь нечем.
Потом было вторжение ваххабитов в Дагестан и вторая чеченская война. К этому моменту беспрерывное покаяние утомило даже некоторых демократов (Великий и Ужасный Чубайс навлек на себя гнев правозащитников, заявив, что российская армия возрождается в Чечне).
Воюя в Чечне и постоянно оправдываясь перед Западом за свою внутреннюю политику, на международной арене Россия продолжала отступать, пустив американцев в Среднюю Азию (к этой ситуации как нельзя лучше подходит старое русское выражение «пустить козла в огород»), закрыв станцию слежения в Лурдесе и отдав огромную базу ВМФ в Камрани.
И гордость за победу в Чечне смазалась показательными процессами над русскими офицерами Аракчеевым и Худяковым.
А потом наступил день трех восьмерок. 08.08.08.
Либералы кричат о том, что войну начала Россия, а маленькая миролюбивая Грузия только защищалась. Их излюбленный аргумент: Саакашвили не идиот, он не мог не понимать, что войну с Россией ему не выиграть.
Да, конечно, Саакашвили не идиот.
Он наверняка трус и истерик, но не идиот. Мне кажется, он просто был уверен: Россия не посмеет вмешаться.
Россию так долго приучали к тому, что она не имеет права на самостоятельные решения. Потому что все, что она делает самостоятельно, без помощи призванных из-за моря варягов или мудрых экспертов МВФ, — ужасно, отвратительно, мерзко.
Россия посмела.
Она вступила в войну, и через пять дней 58-я армия была в пятидесяти километрах от Тбилиси.
Это была победа, которой можно — и нужно — гордиться.
Можно гордиться и тем, что Россия сумела остановиться вовремя. В конце концов, мы вступили в войну не для того, чтобы Саакашвили бежал из своей резиденции, переодевшись в женское платье. Россия защищала Южную Осетию — маленькую республику, ставшую жертвой грузинской агрессии. Для этого необязательно было вводить танки в Тбилиси.
Но тот, кто сказал «а», должен рано или поздно сказать и «б».
Вступившись за Южную Осетию, Россия уже не имела права оставить ее на произвол судьбы. Следующим шагом стало признание независимости Южной Осетии и Абхазии.
Это произошло спустя две недели после окончания войны, 26 августа 2008 года.
В каком-то смысле этот шаг был даже серьезнее, чем решение дать отпор Грузии.
Нападение на Цхинвал в ночь на 8 августа было внезапным.
Дискуссия о признании независимости Южной Осетии и Абхазии шла много лет.
Историческая справка.
В 1989 году в Грузии была принята Государственная программа развития грузинского языка, согласно которой в Южной Осетии принудительно вводилось делопроизводство на грузинском языке. Это вызвало вполне обоснованные протесты со стороны жителей Южной Осетии, тем более что старшее поколение еще помнило попытку Лаврентия Берии перевести обучение в осетинских школах на грузинский язык. 10 ноября 1989 года Совет народных депутатов Юго-Осетинской автономной области принял решение о повышении статуса автономной области до автономной республики в составе Грузинской ССР. Речь не шла об отделении — только о конституционных гарантиях автономии. Сумей тогдашнее грузинское руководство пойти на компромисс — и, возможно, двадцатилетнего конфликта удалось бы избежать. Но к власти в Грузии рвались националисты, не желавшие признавать за «людьми второго сорта» никаких прав и настаивавшие на тотальной ассимиляции осетин.
23 ноября 1989 года лидер блока «Круглый стол — Свободная Грузия» воинствующий грузинский националист Звиад Гамсахурдиа организовал «поход на Цхинвал». 50 тысяч человек на 400 автобусах и тысячах легковых машин выдвинулись из Тбилиси к Цхинвалу. Официально все это подавалось как «марш мира» — попытка проведения мирного митинга за единую и неделимую Грузию, однако среди участников похода было несколько сотен вооруженных автоматическим оружием боевиков. На защиту Цхинвала встало все мужское население города. Хотя накануне «марша мира» приказом МВД Грузии было изъято все табельное оружие Цхинвальского УВД, участников похода на подступах к Цхинвалу встретили вооруженные патрули осетин: у горских народов принято иметь оружие в доме, даже если законы этого не позволяют.
На вооруженный конфликт грузинские националисты не решились, но рассредоточились вокруг Цхинвала и взяли столицу Южной Осетии в кольцо блокады. Осетины, пытавшиеся попасть в Цхинвал или выйти из него, захватывались в заложники и подвергались пыткам и издевательствам. Пять человек было убито, более 400 получили телесные увечья, более двух тысяч человек были изгнаны из своих родных сел, а их дома были сожжены. Руководство Южной Осетии много раз пыталось привлечь внимание руководства СССР к событиям вокруг Цхинвала, но у вождей гибнущей империи хватало проблем и без далекой маленькой автономной области, затерянной где-то в горах. Зато руководство Грузии не дремало: в апреле и июне 1990 года Верховный Совет Грузинской ССР объявил незаконными все юридические акты, принятые после советизации Грузии в 1921 году. Не имеющими юридической силы были объявлены законы СССР о разграничении полномочий между Союзом ССР и субъектами Федерации, а также о выходе из состава СССР. Фактически эти решения были направлены на то, чтобы ни одна из автономных областей в составе Грузии не могла выйти из состава Грузинской ССР, в то время как сама Грузия оставляла за собой полное право выйти из состава СССР.
В ответ на это Совет народных депутатов Южной Осетии принял пакет решений: Декларацию о суверенитете, о действии Конституции СССР и законов СССР на ее территории, а также о преобразовании Юго-Осетинской автономной области в республику.
Морозной зимой 1991 года Грузия отключила энергоснабжение Южной Осетии, и замерзший, взятый в кольцо блокады Цхинвал превратился в эпицентр гуманитарной катастрофы. В роддоме умирали новорожденные, в доме престарелых замерзали беспомощные старики. Южная Осетия просила помощи у Москвы, но не получила ее. Напротив, президент СССР Михаил Горбачев 7 января 1991 года своим указом отменил статус республики для Южной Осетии. Одновременно из Цхинвала была выведена оперативная группа внутренних войск генерал-майора Малюшкина — единственная сила, которая могла предотвратить кровопролитие.
После распада СССР Россия стала проводить более взвешенную политику. Москва усилила дипломатическое давление на Тбилиси, где к власти пришел относительно вменяемый Эдуард Шеварднадзе, требуя прекращения военных действий в Южной Осетии и Абхазии. Летом 1992 года, после того как на Зарской дороге грузинская диверсионная группа расстреляла из пулеметов автобус с женщинами и детьми (тогда погибло 36 мирных жителей, более 30 получили ранения), политическое руководство Южной Осетии обратилось к Верховному совету России с просьбой принять республику в состав Российской Федерации.
Интересно, что объявившие о своей независимости республики бывшего СССР были тут же и без колебаний признаны международным сообществом. Абхазия и Южная Осетия, ставшие жертвами грузинской агрессии, шестнадцать лет считались «непризнанными республиками». В чем тут дело? Только ли в том, что существует некий предел суверенитета — то есть республика в составе федерации может потребовать независимости и получит ее, а автономная республика таких прав не имеет? Или все гораздо проще — международное сообщество готово признать тех, кто отделяется от России, и до судорог сопротивляется любым попыткам к России присоединиться? И ни за какие коврижки не признает тех, кто осмеливается отделиться от врагов России?
Россия признала независимость Южной Осетии и Абхазии год назад. За это время ее примеру последовала только далекая центральноамериканская страна Никарагуа. Дипломатическое поражение?
Как бы не так!
«Советскую Россию многие европейские страны признали только через десять лет после ее появления. Нас год назад признала самая большая страна на земле, одна из великих держав, член Совета Безопасности ООН. А остальные пусть думают», — заявил недавно президент Абхазии Сергей Багапш. И был абсолютно прав. Признав Абхазию и Южную Осетию — без оглядки на «мировое сообщество», — Россия показала, что она не нуждается ни в чьих советах и разрешениях. И это тоже повод для гордости.
Но куда большим поводом для гордости служат добрые перемены в жизни республик, которые уже никто не посмеет назвать «непризнанными».
Наконец-то началось восстановление разрушенного войной Цхинвала. Если год назад город наполовину состоял из обугленных руин, то теперь он больше похож на строительную площадку. Самая масштабная стройка идет на месте многострадального еврейского квартала, почти уничтоженного во время грузинских обстрелов — теперь там строят район таунхаусов. Заливают фундаменты новых домов на проспекте Алана Джиоева (бывшая улица Ленина). Всего к зиме планируется отстроить 360 домов — это минимум, который позволит пережить морозы семьям, оставшимся без крова.
Инвестиции в строительство в основном российские, но постепенно подтягиваются и местные. «Некоторые из моих знакомых ребят зарегистрировали свои строительные фирмы и уже приступают к строительным работам. Постепенно к молодежи приходит понимание того, что надо работать, и работать много», — пишет в своем блоге уроженец Цхинвала Алан Кочиев.
Говорят, что деньги, идущие на восстановление Цхинвала, пилят между собой чиновники, что это кормушка для строительных магнатов Москвы, что назначение нового премьера Южной Осетии — попытка наладить контроль за финансовыми потоками. Вполне возможно, что так оно и есть.
Вполне возможно.
Но в Южной Осетии началась выдача компенсаций за материальный ущерб, полученный в дни войны. Немаловажная деталь — ущерб нанесен Грузией, а компенсирует его Россия. Причем, насколько мне известно, никаких контрибуций с Тбилиси мы не требовали и не получали (не считая трофейных «Хаммеров», за которые нам пыталась выставить счет американская армия). И начала работать на территории республики сеть Wi-Fi.
И строятся дома, а значит, людям, у которых грузины отняли крышу над головой, снова будет где жить. И дети Цхинвала будут ходить в современные школы с компьютерными классами. А женщины Сухума будут рожать детей в новом роддоме, отстроенном на российские деньги.
И российские пограничники защищают рубежи Южной Осетии и Абхазии от новых провокаций маловменяемого грузинского руководства.
И это важнее, чем пресловутый попил бабла. Хотя, конечно, у Счетной палаты и Генпрокуратуры работы за последний год явно прибавилось.
Порой приходится слышать — Абхазия и Южная Осетия нам не нужны, у нас своих проблем хватает, еще и этих нахлебников кормить, и вообще, это не республики, а две бюджетные «черные дыры». Особенно часто повторяют это либералы, защищающие миролюбивую демократическую Грузию, например Юля Латынина. Либералы очень не любят президента Южной Осетии Эдуарда Кокойты, да и к абхазскому президенту Сергею Багапшу, с тех пор как он перестал быть «прозападным» и стал «пророссийским», относятся с сильным подозрением.
Либералам, конечно, было бы куда комфортнее, если бы к власти в Южной Осетии и Абхазии пришли люди, ненавидящие Россию и стремящиеся к союзу с Грузией и США. И такие люди наверняка существуют. Проблема только в том, что удержаться у власти в Цхинвале и Сухуме они сумеют в лучшем случае пару часов. Потому что народы Южной Осетии и Абхазии уже давно сделали свой выбор.
Южная Осетия и Абхазия — друзья России. Маленькие, не очень влиятельные, но искренние. А дружба не измеряется в инвестициях.
Год назад Россия защитила своих настоящих друзей, и нашла в себе твердость пойти до конца, и признала их независимость, вступившись за них перед всем миром. Перед пресловутым «мировым сообществом». И это реальный повод гордиться Россией.
Гордиться нашей страной.
