Москву покинули служащие посольств мировых держав, с семьями. Правительства этих стран приняли решение о том, что проживание в Москве угрожает здоровью их граждан.
Только тогда зашевелились наши оба президента и прилетел из отпуска Лужков. Запахло мировым скандалом. Стало понятно, что Москва резко теряет статус пригодной к проживанию территории.
Мало своих подмосковных пожаров – тут еще подоспели пожары радиоактивных брянских лесов. Если загорятся верхушки деревьев, впитавших радиоактивность еще в 1986 году, то мало не покажется никому: ни Европе, ни Москве.
Тем временем, в Подмосковье не осталось ни одного уголка, куда бы ни проникли дым и гарь. Спастись было негде. Да и сейчас негде. Дорогая загородная недвижимость, приобретенная олигархами на нажитые непосильным трудом доходы, оказалась ненужной обузой в ситуации, когда нечем дышать.
Одни владельцы храбрились, мол, у нас тут Рублевка, у нас тут только духами пахнет, но это неправда: воняло и там. А другие быстро собрали «тревожный чемоданчик» и приступили к эвакуации семей в более безопасные места на земле.
На сегодня такими безопасными местами являются Северо-Запад страны, в том числе, побережье Финского залива, а также Прибалтика, Белоруссия, часть Сибири, и заграничные курорты. Там теперь люди стремятся обзавестись недвижимостью, чтобы было куда бежать в случае повторения ситуации с угарным газом.
Москва и Подмосковье неуклонно превращаются из витрины страны в город-изгой, застроенный бессмысленными торговыми центрами, оптовыми базами, офисами и небоскребами, которые задерживают движение воздуха, дополняя картину угара. Стало окончательно понятно, что в дальнейшем вкладывать деньги в развитие этого города, в покупку тут жилья, в загородные дачи, в развлекательные комплексы – дело бессмысленное.
Жить без чистого воздуха нельзя. А жить в Москве и ее окрестностях уже сейчас – опасно для здоровья. Рак легких обеспечен. Цивилизованный народ сваливает. Останутся тут и даже еще понаедут стервятники, для кого бабло важнее качества жизни.
Такая судьба обычно у отстойных промышленных, в основном, металлургических и химических городов, где средняя продолжительность жизни не превышает пятьдесят лет, где дети ходят зеленые и страдают астмой. Их родители бороздят просторы в поисках докторов, которые вылечили бы детей от пучеглазия вследствие болезни щитовидки, увеличения печени, рака крови и так далее. СМИ полны призывов помочь деньгами таким несчастным семьям, жертвам экологических катастроф.
Судьба стать таким городом реально грозит Москве. Это будет такой «норильск», в котором отчаянные пацаны будут рубить бабло вахтовым методом, а жить, содержать семьи и тратить деньги будут в других местах.
А потом и это закончится. Город все интенсивнее будут покидать белые люди, и их места будут заполняться черными. Через несколько лет на престижной Рублевке станут проживать азербайджанцы и таджики с рынка. Они будут занимать пустующие особняки, как бомжи занимали коттеджи в радиоактивной зоне Припяти, где собирали радиоактивные грибы и ягоды и наслаждались жизнью, пока не умерли.
Период православного освоения пространства Москвы и области бесславно закончится полной победой «братьев наших меньших».
Собственно, победное шествие завоевателей через накрытую смогом Москву уже началось: московские власти всерьез обсуждают вопрос радиотрансляции во всеуслышание на улицах столицы российского государства утреннего, предобеденного и вообще пятиразового намаза, священного голоса муллы, как это делается в Стамбуле или в Египте. Так и вспоминается хургадская утренняя радиопобудка: «Аллах акбар-рррр!»
Собственно, через некоторое время противостоять этому будет некому – все просто отсюда свалят, и завоеванная территория достанется муллам по дешевке, вместе со шмотками кремлевских жен и пуфиками с Рублевки.
…Угарный газ, который потряс центральные регионы России, поставил на кон репутацию московской власти, к которой относятся и федералы, поскольку Москва пока еще город со столичными функциями. Если следующее лето будет таким же, и ситуация угара повторится, войдет в систему, то однозначно придется менять дислокацию столицы и признавать свое поражение перед природой и последствиями действий законодательной власти, госпожи Натальи Комаровой, ставленницы Собянина, которая возглавляла в 2006 году Комитет по природопользованию Госдумы.
Попользовались природой все, кому надо. Комарова своим Лесным кодексом уничтожила лесную охрану, оставив безнадзорным главное богатство России – ее леса с торфяниками. Впрочем, в Ханты-Мансийске, где она сейчас губернаторствует со своим мужем-чеченцем, леса не горят. Там достаточно прохладно и мокро – это севера. Самодеятельный эколог более не опасна родине-матери.
А что же предпринимают «пострадавшие» – престарелые губернаторы Москвы и Московской области?
Видя, как собачатся между собой два старика: московский мэр и губернатор Московской области генерал Громов, переваливая друг на друга вину на экологическую катастрофу, стало ясно, что большего они сделать ни в настоящее время, ни в будущем, не могут: одолело старческое бессилие. Вся сила ушла на строительство торговых центров и элитного жилья для рыночных торговцев. Губернаторы не могут даже спасти свою недвижимость от падения цены. Сейчас банки не знают, что делать с заложенной под кредиты недвижимостью: неликвидные активы, говорят…
Собственно, все мегаполисы с неумными управленцами во главе, проходят, как и империи эти вот стадии развития, последнюю из которых мы сейчас испытываем на своей шкуре, перед тем, как город покинет последний клерк в белом воротничке и город будет оставлен на поток и разграбление.
Последняя стадия – это как раз стадия вырубания лесов, строительства коттеджей в парковых зонах, возведение небоскребов и торговых центров вместо очистки водоемов, организации новых парков и экологических систем.
