Неделю назад мы писали, что если оппозиционные интеллигенты – либералы и демократы, хотят вновь вернуть утраченные позиции в обществе – им необходимо прислушиваться к чаяниям простых людей. Бороться не только за «свободу для избранных», то есть – прежде всего за свободу слова и тёплые кресла для себя, за избавление своих детей от призывной армии и «нашистской» мерзости, но и за права пенсионеров, бюджетников, других простых тружеников. Статья вызвала большой отклик читателей, хотя ничего нового в ней, в принципе, сказано не было: достаточно, к примеру, вспомнить даже не идеи Ходорковского о «левом повороте», а то, что уже произошло не в теории, а на практике. Когда после позорного поражения на выборах 2003 года правая партия СПС сменила руководство, и более ответственный новый лидер Никита Белых, взяв на вооружение социальные лозунги обещания, сумел вновь «провести» партию в ряд региональных парламентов, преодолевая 7% планки даже в нашей «избирательной культуре».
Однако, увы, история учит лишь тому, что ничему не учит. А тенденция наступать на одни и те же грабли свойственна российским либералам, как никому другому – тот же самый СПС уже на парламентских выборах 2007 года вновь «пролетел» как фанера над Парижем во многом потому, что сконцентрировался лишь на критике путинского режима, а про наказы своих избирателей опять забыл. Между тем, чтобы узнать о тех самых наказах – чего народ ожидает от своих избранников, от кандидатов в депутаты и президенты, совсем не нужно повторять подвиг Навального и добывать какие-то засекреченные документы: вон они, все висят в открытом доступе! Достаточно всего лишь зайти на сайты социологических институтов!
КАК ВЫ СЧИТАЕТЕ, ЧТО СЕЙЧАС ВАЖНЕЕ ВСЕГО ДЛЯ РОССИИ? — спрашивают социологи у россиян. И получают ответы:
«Решение социальных проблем: сокращение уровня социального расслоения, обеспечение занятости, улучшения качества образования и медицинского обеспечения» – 63% — отвечает народ. А всё остальное – менее важно: Даже пресловутая модернизация – «Развитие новых технологий, оснащение производства современной техникой» — всего 21%. Не говоря про какое-то там столь важное для «очкариков» «обеспечение гражданских прав и свобод, контроля общества над деятельностью властей» — всего 10%.
Грубо говоря – действительно, какая может быть демократия, когда пенсии на хлеб едва хватает, а сын три года работу найти не может, а у внучки в школе – сплошные поборы?
В феврале 2008 года автору этих строк довелось брать интервью у директора «Левада-центра», крупного российского социолога Льва Гудкова. Речь и тогда уже шла всё о том же – как воспринимают демократию, либеральные ценности интеллигенция и народ, чего «широкие трудящиеся массы» ждут от нового президента (уже было известно, что Владимир Путин хочет видеть им Дмитрия Медведева)
«— Получается, демократия и ранее, в 90-е годы, была «виртуальной», касавшейся лишь интеллигенции и, как выразился политолог Станислав Белковский, обеспеченных потребителей «элитных коньячных свобод»? – задал я вопрос социологу
— Ценности свободы, защиты своих прав действительно представляются более значимыми для обеспеченных людей, более информированных и образованных, чем средний житель России, более связанных с Западом, более молодых по возрасту и понимающих, чем им может грозить нынешние тенденции развития режима, — отвечал Гудков. – И дело не только в том, что они более обеспечены, что у них доходы выше. Они обеспечены потому, что включены в более сложные социальные отношения, требующие более высокой квалификации и кругозора, компетенций, приближающихся по типу к западным организациям. Другими словами, эти люди (в сравнении со средним человеком в России) сильнее включены в широкий мир глобальных коммуникаций, разделения труда, знаний и умений. Для них путинский авторитаризм оказывается тормозом национального развития (экономического, правового, государственного, гражданского). Эта сравнительно узкая прослойка действительно опасается перерастания режима в еще более жесткий, чем просто нынешний «полицейский». Группа людей, которым «есть что терять». Но что потеряли и что еще могут потерять бедные провинциалы, жители села?
— Чего именно ждут граждане от нового президента?
— Прежде всего – как и от его предшественника, возвращения России статуса великой державы, удовлетворения комплекса национальной неполноценности. Это у нас традиционно на первом месте еще со второй половины 90-х. В январе 2008 года с подобным вариантом ответа согласился 51 процент опрошенных, хотя это уже немного меньше, чем в январе 2004 (тогда было 58 процентов). Но так получилось вовсе не потому, что имперские традиции ослабли, а потому, что часть граждан считает – эта цель уже достигнута благодаря действиям Путина. На втором месте – слабые надежды граждан, что новый глава государства сможет, наконец, обеспечить укрепление закона и порядка, потому что административный произвол все-таки действительно очень велик, и люди на себе его чувствуют. На третьем месте – патерналистские ожидания государственной помощи, гарантий того, что государство наконец-то развернется к людям и вернет им уверенность в завтрашнем дне: гарантированные место работы, жилье, бесплатное медицинское обслуживание и образование для детей. Продолжают надеяться, даже несмотря на то, что за годы путинского правления социальные гарантии были только уменьшены.
58 процентов граждан хотели бы, чтобы будущий президент способствовал снижению резко усилившегося социального неравенства и имущественного расслоения.
Россияне ожидают большего внимания к вопросам социальной защиты населения, обеспеченности пенсионеров, многодетных, ждут помощи социально слабым группам, что государство займется, наконец, медициной, так как прежняя система государственной медицины если еще не полностью развалилась, то во всяком случае явно стала неэффективной, а платная значительному числу жителей (особенно в провинции) не по карману – не хватает средств, чтобы пользоваться услугами рыночной системы обслуживания.
Обобщая все это, приходится сказать: мы имеем дело все с тем же комплексом ожиданий, который мы фиксировали еще у советского человека – сильная «справедливая» власть, империя, патерналистское государство. Все ждут благодеяний и помощи от «царя», но никак не получают, хотя с момента распада СССР прошло уже 17 лет».
Почему пришлось приводить столь внушительный кусок интервью Гудкова, а его резюме даже выделять жирным шрифтом? Да потому что уже прошло немало времени, оппозиционеры-интеллигенты почесали выпоротые задницы, близится уже новый избирательный цикл, а должных выводов сделано так и не было. Более того – пропасть между узкой вестернизированной прослойкой, критически настроенной по отношению к действующей власти, сконцентрированной в нескольких крупных городах, и всей остальной страной лишь увеличивается. А эта самая прослойка, похоже, по-прежнему занимается чем угодно, но только не народными чаяниями: «внесистемная» оппозиция упрекает «системную» за походы к Суркову, внутри «системной» «Яблоко» и «Правое дело» снова не могут почти ни о чём договориться, внутри «внесистемной» «Демократический выбор» грызётся с «Солидарностью», сама «Солидарность» формирует внутри себя «левую» и «правую» фракции… И все эти люди, многие из которых действительно, без шуток, страдают от режима и находятся под его плотным свинцовым «колпаком», вполне искренне не понимают, что простому крестьянину или рабочему до всех этих «тёрок» как до фонаря. А имена и ники ушедших в интернет спорщиков между собой на тему кто самый демократистый демократ даже и в пределах МКАД известны хорошо если нескольким процентам граждан.
«Вы знаете, у нас, мне кажется, идет процесс разделения страны на такую какую-то, с одной стороны, маленькую европейскую страну типа Венгрии — это не только Москва, это города-миллионеры, это Петербург, Нижний Новгород, где «Сапсан» ходит», — говорит в эфире радиостанции «Эхо Москвы» культуролог Даниил Дондурей, — И гигантскую… я не хочу обидеть эту страну, это просто как образ – и гигантскую Бангладеш. Вот когда рядом живут те люди в одной стране, у которых один язык, одни системы и так далее, и многие те, кто живут в Венгрии, им кажется, что никакой Бангладеш нет, что они живут, они могут, почти преодолевая визовые барьеры, поехать в Париж на Рождество, поменять марку машины, пожить в каком-то своем мире. Это те самые люди, которые принимают так называемые западные все представления. Но ни по каким показателям они не преодолевают планку в 15 процентов населения. Всегда кажется, что мой товарищ или десять товарищей, или двадцать, с которыми я дружу, выбросили телевизор, сломали его топором и так далее – и есть Россия. Но мы-то, социологи, мы говорим о стране в целом…»
В той же передаче присутствовал и уже знакомый нам Лев Гудков, который заметил что и сейчас – в 2010 году, как и в 2008-м – «Собственно, социальная, общественная, интеллектуальная часть интернета составляет не больше 10 процентов или 5-6 процентов от населения. Это, конечно, молодежь и люди с высшим образованием. Концентрация преимущественно в крупнейших городах. На долю Москвы и Питера падает 60 процентов пользователей. Примерно такая же картина, как и с книгопроизводством. Многообразие книжное растет, но это все приходится на очень узкий, тонкий слой, потому что провинция без книг сидит, без литературы. И разрыв между провинцией и вот этой средой крупногородской, мегаполисами, он увеличивается».
К чему приведет такая тенденция, если она сохранится и в будущем, если вестернизированное меньшинство будет и дальше всё более отрываться от страны, да еще грызясь и конфликтуя внутри себя? Неизбежно – к распаду, если не всей страны, то как минимум общества. Возможно – и к серьезному социальному взрыву, наподобие 1917 года, в котором у меньшинства, да еще и разъединенного – никаких шансов. Короче говоря – перспективы не радужные и не случайно всё больше вполне успешных, состоявшихся и даже доселе равнодушных к политике, но просто умных жителей крупных городов горько констатируют: «надо ехать», что фиксируют и опросы общественного мнения в «продвинутых» СМИ – на том же «Эхе Москвы», например.
А может – все таки еще не всё потеряно, и преодолевая свои нелепые комплексы либералам все-таки стоит повернуться лицом к народу, смиренно выслушать то, на что надеются люди, как-то это учесть и зафиксировать в своих программах? Ведь, несмотря на все свои недостатки, он – народ наш – не так то уж и плох и, что называется, «в корне» мыслит вполне здраво, несмотря на весь вал грязной пропаганды и промывания мозгов в нулевые годы. Несмотря на действительно тяжелую – местами, и как в Бангладеш, жизнь.
