Законы не смогут искоренить желание народа «благодарить» чиновников взятками.
Кирилл Кабанов, председатель Национального антикоррупционного комитета:
— На днях президент страны подписал Национальную стратегию противодействия коррупции и Национальный план противодействия коррупции на 2010–2011 годы. Согласно документам государство направит всю свою мощь на выявление и наказание взяточников и на объяснение населению, что «благодарить» чиновников вовсе не обязательно и наказуемо.
– Кирилл Викторович, как специалист по противодействию коррупции со стажем дайте оценку этим документам. Изменят ли они жизнь к лучшему?
– На самом деле главная проблема в головах: они не осознают себя частью государственной системы и не понимают, что чиновник – это всего лишь нанятый государством менеджер, который обязан на всех уровнях оказывать гражданину качественные услуги.
Этому способствует и советское наследие. Обратите внимание, какие у нас окошки в налоговых инспекциях, ЖЭКах или ДЕЗах: чтобы донести что-то до работника учреждения, посетитель должен нагнуться. Это поклонение проявляется не только на физическом уровне, но и на моральном. А законодательство не способствует изменению ситуации, так как ни в одном ведомстве нет документа, декларирующего, что любая форма хамства или унижения посетителя карается увольнением.
Почему президент инициировал разработку нацплана и нацстратегии по борьбе с коррупцией? Потому что понял, что государственная система становится неуправляемой. После трагедии в Перми, когда люди заживо сгорели в ночном клубе, пожарные перестали за вознаграждение закрывать глаза на нарушения. Но этот случай стал забываться, и ситуация возвращается на круги своя.
Так же и с терроризмом. Мы никогда его не победим, пока участковые не перестанут брать взятки с неизвестных подозрительных лиц, проживающих без регистрации, а представители спецслужб заниматься «крышеванием» в ущерб основной работе.
– Сколько денег из-за коррупции проходит мимо бюджета?
– Примерно $300 млрд в год. В каждом секторе экономики уровень коррупции разный.
Например, в дорожном строительстве около 40–60% от цены объекта идёт на «откаты», то есть незаконную плату чиновникам за получение подрядчиками заказа на работы или за своевременное получение из бюджета денег на финансирование проектов. Эта сумма уже вложена в себестоимость.
В других отраслях в системе госзакупок на «откаты» приходится от 20 до 40% стоимости товаров или услуг.
Кстати, это объясняет заявление помощника президента Александра Дворковича о том, что правительство не знает, куда «пропадает» 30% федерального бюджета. Есть и данные МВД, что в Москве через банки ежедневно отмывается около $100 млн.
– Что необходимо сделать, чтобы изменить ситуацию?
– Во-первых, поломать все схемы по отмыванию денег. Во-вторых, изменить идеологию госслужбы: жёстко наказывать чиновников за хамское поведение с гражданами. Сегодня такой ответственности просто не существует.
У этих мер есть масса противников. Поэтому при обсуждении законопроектов большинство депутатов приняли версию, выгодную для бюрократии, пропустив некоторые пункты, имеющие коррупционную составляющую.
Например, в законе о противодействии коррупции введено понятие «конфликт интересов». Это в том числе означает, что человек, уходящий с госслужбы, не может в течение двух лет занимать должности в коммерческих структурах в том секторе, в котором он работал. Для контроля за этим должна создаваться комиссия по конфликту интересов. По идее, здесь должна стоять точка. Но в законе поставили запятую, после которой написано, что «в случае, когда комиссией принимается решение, что конфликта интересов нет, человек может устроиться на любую должность». Очевидно, что такой пункт создаёт условия для коррупции и участия в бизнесе чиновников через своих бывших сослуживцев и подчинённых.
– Это ещё раз подтверждает, что любую должность в России можно купить. Каковы сейчас цены на «тёплые места»?
– Должность – это административный ресурс. Поэтому цена зависит от объёма полномочий. Самые дорогие места у руководителей федерального уровня, обладающих максимальной властью. Кресло в этих ведомствах может стоить десятки миллионов долларов, депутаты Госдумы в настоящее время «упали в цене» – место в парламенте может обойтись в $3–4 млн.
Есть и другой способ попасть на выгодное место, когда при поступлении денег не платят, но в течение всей трудовой деятельности отдают «долг» благодетелю. Пример тому – майор Евсюков. Очевидно, что этого милиционера двигало по карьерной лестнице некое лицо. Молодого человека, не отличающегося сверхпрофессиональными достижениями, назначили руководителем ОВД в Южном округе Москвы, где располагается несколько торговых комплексов и рынков. Прослеживается очевидный экономический интерес: он должен был собирать «мзду» и часть её отдавать наверх.
У российской коррупции есть своя специфика. Западная провоцируется бизнесом, которому необходимо продвигать свои услуги. У нас же коррупцию провоцирует бюрократия, которая создаёт все условия, чтобы без подписи чиновника никакое решение не принималось.
– Судебная практика показывает, что главные коррупционеры трудятся в системе здравоохранения и образования. За ними следуют военные.
– Не согласен. И наконец-то высшие государственные чины тоже признали, что сегодня за коррупцию сажают не тех. Чаще всего заводятся уголовные дела на врачей и преподавателей. А на таможенников, к примеру, которые составляют огромную часть коррупционного сектора, приходится лишь 3% дел.
Самым коррупционным я бы назвал сегмент, связанный с распределением бюджета. На втором месте – распределение природных ресурсов: нефти, газа, лесов. За ними следует правоохранительная система. Низовая коррупция, к которой и относятся врачи и педагоги, – это лишь 10% от общего «пирога».
– Вы как-то озвучили сумму взятки за пожизненную отсрочку от армии – 4,5 тыс. евро. Есть данные по другим отраслям?
– За нарушение на дороге, за получение справки или выписки минимальный размер взятки составляет от 500 руб. до $2 тыс. Дальше идёт медицина, где люди безболезненно расстаются с суммой от 5 тыс. руб. до нескольких тысяч долларов. В системе образования можно купить экзамен за $200, за поступление в вузы абитуриенты приносят в приёмную комиссию $3–10 тыс. Правда, в закрытых вузах госслужбы такие услуги возрастают в разы, поступить же в высшие учебные заведения правоохранительных органов и спецслужб может стоить до $100 тыс.
– Вы сами давали когда-нибудь взятку?
– Никогда. В молодости это было не нужно. Сегодня у меня срабатывает инстинкт самосохранения, так как правозащитников специально провоцируют таким образом. Да и неправильно это по общечеловеческим канонам.
– На ваш взгляд, какое наказание может отучить чиновника брать деньги?
– Я приведу китайский пример, где за получение взятки предусмотрена смертная казнь. Каждый год количество расстрелянных в стране увеличивается, а коррупция процветает. Этот порок нельзя победить только жёсткими мерами, нужен комплексный подход со стороны государства и общества. Причём основным заказчиком этой борьбы должно стать именно общество. А у нас с этим проблема: до 80% граждан не верят в успех реформ. Вы знаете, есть такая поведенческая модель: движение в пробке. Если водители не нарушают, то поток пусть медленно, но движется. Если же нарушают Правила дорожного движения, то машины могут просто сгнить на дороге. Так и в жизни. Закон – это удобно, но при этом все должны быть перед ним равны.
